03.05.2017 12:19

Музей академика А.И. Опари­на на улице, носящей его имя, в доме, где он родился и вы­рос, в Угличе рано или поздно будет. Сам нынешний заме­ститель министра культуры нам это гарантировал, а людям государственным при­нято доверять. О легендарной личности ХХ века, внёсшей огромный вклад в развитие не только отечественной, но и мировой науки, написано мно­жество статей, книг, снят фильм… Собрать всё воедино и выстроить целостную экс­позицию предстоит будущим сотрудникам музея. В дар от близких родственников Алек­сандра Ивановича, окрылён­ных новостью, в Угличский историко-архитектурный и художественный музей, как копилку ценностей, про­должают поступать экспо­наты. Нам выпадает редкая возможность познакомиться ближе с представителями рода «угличских» Опариных, ныне живущих в Москве.

ПЛЕМЯННИЦА

К встрече Марина Дмитриевна, конечно же, готовилась. На столе и стоящих вокруг стульях извлечённые из шкафов релик­вии: альбомы с семейными фото­графиями, папки с бумагами, газетные и журнальные публи­кации, книги, документы… По огромному фото, где академик явно в приподнятом настроении, о чём свидетельствуют улыбка и смеющиеся глаза, дарственная подпись: «Дорогой Мариночке от любящего дяди. А. Опарин 30/VII 75 г.».

Впервые дядю она увидела в 1947 году, когда ей было 10 лет. На встречу с ним её взял с собой отец – Дмитрий Опарин, дво­юродный брат академика. Это была даже не встреча в привыч­ном понимании, а лекция в Доме политпросвещения на Литейном проспекте в Ленинграде. Народа, чтобы послушать А.И. Опарина, собралось очень много. О чём он говорил? Да о своей излюблен­ной теории происхождения жиз­ни на Земле. Когда родственники подошли к нему после доклада, он показался девочке просто огромным. Академик погладил её по голове, подарил большущее красное яблоко, о чём-то пого­ворил с отцом, а потом Марину опять вернули в школу, где уже все почему-то были в курсе, что Александр Иванович Опарин – их родственник.

– В те, советские времена было такое ощущение, что его знали все. Когда он шёл, перед ним народ расступался. И не потому, что он был как глыба – рослый, представительный, а это, скорее всего, было такое выражение почтения, – вспоминает Марина Дмитриевна.

И, словно в подтверждение сказанному, вдруг извлекается откуда-то из недр документов пропуск алого цвета на имя товарища Опарина Александра Ивановича для прохода на Крас­ную площадь на…. похороны Генералиссимуса Иосифа Вис­сарионовича Сталина.

Чего ни коснись – всё история. Круг общения академика был широк настолько, что его ждали и принимали во всём мире как самого дорогого гостя. А он, возвращаясь в Москву, всегда спешил на свою дачу в Мозжин­ке под Звенигородом, где, как рассказала Марина Дмитриевна, Александр Иванович разводил розы, сажал другие удивитель­ной красоты растения и деревья. Выяснилось, ещё в детстве в Угличе он увлёкся ботаникой, собирал гербарии, ставил простые опыты на растениях.

– Сейчас я вас чем-то удивлю, – внезапно заявляет племянница академика, развязывая большую папку. – Александр Иванович постоянно на даче вёл дневник наблюдений, и у него столько всего интересного, что я постоян­но перечитываю и даже чему-то учусь.

Более двух часов кряду мы разбирали домашний архив, слушали воспоминания Марины Дмитриевны, но периодически нас при этом прерывали теле­фонные звонки. Накануне Дня Победы её, как блокадницу, при­глашали на встречи…

В БЕССМЕРТНОМ ПОЛКУ

Ещё до Великой Отечественной все дети по Опаринской линии со стороны Василия Дмитриевича – родного брата отца Александра Ивановича – переехали в Ле­нинград. Основной целью было получить образование: Наталья закончила Ленинградский меди­цинский институт, Александра – библиотечный институт, Люд­мила – университет, Дмитрий – техникум (отца Марины Дми­триевны увлёк автомобильный транспорт).

Все 900 дней блокады Ленин­града они были в осаждённом городе. Марина, которая роди­лась в 1937 году, тоже. То, что выжили, считает чудом. Каждый из них был на волосок от смерти.

– Тётя Наташа работала в институте имени Бехтерева. (Сейчас это центр Всемирной Организации Здравоохранения по научным исследованиям и подготовке кадров в области психического здоровья – Прим. авт.). В период блокады он был оборудован как эвакогоспиталь, – рассказывает Марина Дми­триевна. – Но тётя работала в нём по своей специальности, как детский психиатр. Очень много детей сходили тогда с ума, но это закрытая информация… Тётя Шура копала траншеи, дежури­ла на крышах. Тётя Люда вместе с другими собирала по домам детей, сохраняла им жизнь. По­сле войны она стала директором школы № 73 на Петроградской стороне, работала там до пенсии. Отец трудился в автопарке № 1 на обслуживании машин, в том числе и тех, что приходили по Дороге жизни. Что помню я? Знаете, детская память очень избирательна. Мама мне рас­сказывала, что однажды, когда мы стояли в очереди с хлебными карточками, меня чуть не утащи­ли. Помню кашу, которую все называли «плевательная», пото­му что она была не из зёрен, а из плевел, то есть очисток от зерна. Папа называл меня «глиста», настолько я была тоща. Он взял меня на салют. Победный салют 1944 года в Ленинграде! Я смо­трела во все глаза, но мне было страшно, когда стреляли пушки. В 44-м я пошла в школу…

9 Мая, как все те, кто пойдёт в Бессмертном полку, Марина Дмитриевна возьмёт с собой портреты близких, обозначен­ные просто: «Семья Опариных, ленинградцев, переживших 900 дней блокады города Ленингра­да (1941-1944 гг.). Награждены медалями за оборону Ленин­града)».

СЕМЕЙНЫЕ ЛИНИИ

Наверное, нелишне напомнить, что академик А.И. Опарин в годы Великой Отечественной войны тоже не отсиживался в тылу, а его разработки в биохимии активно использовались для армии, кому-то даже спасали жизнь, о чём свидетельствуют многочисленные награды.

Но вернёмся к делам семейным. Две семейные линии угличских Опариных пересеклись в Москве в 60-е годы, когда Марина с му­жем и двумя сыновьями перееха­ла в столицу и стала трудиться по линии Всесоюзного Центрально­го Совета профсоюзов. Марина тогда стала частым гостем в доме и на даче академика. Фактически была с ним и его женой – Ниной Петровной – до конца.

Углич в разговорах, конечно, периодически всплывал. Во- первых, сам академик ездил на родину и выступал с лекциями во ВНИИМСе, а во-вторых, Ма­рина тоже по работе приезжала на одно из угличских предпри­ятий.

– Чем запомнился Углич? – переспросила Марина Дмитри­евна. – Ароматом клубники. Это, наверное, была как раз пора её созревания. И он, аромат, бук­вально витал над городом.

Время, проведённое в гостях у Марины Дмитриевны, пролетело стремительно. Мы лишь успели обозначить то, что Опарины в Ленинграде жили на улице Горохова, 64. В том самом доме, где была квартира Распутина. И мама – Антонина Фёдоровна Опарина – даже делилась свои­ми воспоминаниями в интервью для Би-Би-Си. А отец однажды пилил дрова с самим Сергеем Мироновичем Кировым. Дед по материнской линии, пройдя обу­чение во Франции и Англии, был шеф-поваром в Мариинском театре. У самой Марины Дми­триевны два сына, три внучки и правнучка. Но разве можно вот так, через запятую рассказывать о таких «вещах». Договорились о новой встрече.

Нина БЛОХИНА

Фото автора

«Угличанин» №17 (521) от 03.05.2017 года