19.04.2017 09:09
В год юбилея старому музею просто положено напомнить о себе «городу и миру». И о собственной сложной сущности тоже – в ней соединены черты склада и храма, а зрительно она, эта сущность, по общему мнению, больше всего похожа на айсберг.
Почтенные экспозиции Угличского музея построены давно и тщательно выверены – это «надводная часть» массива, плывущего вот уже второй век по волнам меняющихся времён. Жизнь его скрытой и большей части, фондов, временами оказывается куда более подвижной и живой. Это то волшебное место, откуда «берутся» выставки. Накануне своего 125-летия музей показывает преимущественно своё: сохранённое, реставрированное и, так уж вышло, припрятанное для особенного случая.
Выставка «Из тени – в свет» представляет зрителю музейные запасники, избранное. Это картины и графика – они видели свет экспозиционных залов пять, а то и десять-пятнадцать лет назад, некоторые вообще показаны впервые.
«Картинное отделение» музея складывается с дней основания. В числе первых в его состав вошли портреты из дома Кожевниковых – изображение Александра Васильевича, бывшего городского головы, и его невестки Марии Григорьевны. Когда-то они теснились среди десятков экспонатов в верхнем этаже палат. Это было время младенчества музея, которое пришлось на рубеж веков. Горожане называли его «Музей древностей», или «Палата диковин», и приносили сюда предметы «достопамятные», поучительные или «единственные в своём роде».
К диковинам вполне можно отнести две картины, подаренные музею горожанином А.Н. Пятуниным. Жаль, не услышать теперь его версию их явления в Угличе. Одна восходит к каким- то старым, видимо, французским источникам (скорее всего, к рисункам чуть не плакатного свойства) и представляет «Эмблематическое краткое изображение упорствующей революции». Многоголовая гидра, мечущая молнии, терзает коронованных особ Франции и Англии, повержены атрибуты власти, разбита держава, разорвана горностаевая мантия… Другая – некая сложная аллегория человеческого бытия, она явно требует обращения к религиозно-мистическим воззрениям того же бурного восемнадцатого века. Как эти странные холсты могли попасть в руки угличского обывателя, видимо, так и останется его маленькой домашней тайной.
Продолжает ряд живописных редкостей «Семейство художника» Гиллиса ван Тильборха (1660-е годы, Фландрия). Считается, что холстов этого «голландизирующего фламандца», ученика Давида Тенирса Младшего и современника Рембрандта и Вермеера Дельфтского, в России всего три (ещё в Эрмитаже и Владимиро-Суздальском музее). В позапрошлом веке эта картина была в одном из богатейших частных собраний Москвы – у знаменитого парфюмера Генриха Брокара. После революции его преобразовали в Пролетарский музей, потом передали Музею изобразительных искусств (с 1937 г. – имени А.С. Пушкина). В 1930-х годах московский музей взял из Углича одну картину, взамен дал три. Получилось практически «музейное уравнение»: портрет Е.И. Кутузовой работы француженки Виже-Лебрен (1795 г.) равен – Тильборх плюс «Мадонна со спящим младенцем» (XVIII в., римская школа) плюс большой холст «Пейзаж с танцующими фигурами» Яна Зиберехтса (тоже XVII в.). «Семейство» (в 2004 г. картина была показана угличанам после реставрации) и «Мадонна» заняли на нынешней выставке едва ли не центральное место.
Впервые выставлены два листа «Альбома Мейерберга» (создан во время путешествия посла австрийского императора Леопольда ко двору царя Алексея Михайловича в 1661-1662 гг., издан в 1903 г.). Это титульный лист альбома и один из рисунков, сделанных по дороге к Москве. Встреча с русскими воеводами и стрельцами почётного сопровождения происходит на берегу Даугавы, в Коккенхаузене. Незадолго до этого город был взят царём Алексеем Михайловичем и переименован в Царевиче- Димитриев-городок. Когда-то царь бывал в Угличе и не мог не заметить явного сходства двух мест – угла при впадении притока в полноводную реку, кирпичной крепости, напоминавшей угличские палаты… Городку Димитрия готовили роль окна в Европу – это была пробная попытка Петербурга, но его не удержали, сдали шведам. Где- то там даже церковь царевича Димитрия была (она как будто видна и на рисунке).
В 1963 году музей получил девять картин из Государственного Русского музея. Среди них маленький ночной пейзаж Ивана Айвазовского, три картины прекрасного пейзажиста Николая Дубовского и большой холст Константина Маковского.
«Берёзовая роща»: сияющий летний день, вдоль длинного дощатого забора – не иначе задворки усадьбы – бредёт из леса старуха, в руке тяжёлый топор, на спине вязанка хвороста. Следом две девочки в стареньких сарафанах – та, что побольше, тащит «на закорках» белоголового малыша. Что им, усталым, за дело до всего этого богатства мира, до света и шелеста вокруг… Маленькую группу легко подселить в картины передвижника и критика Василия Перова – они и сами бы не заметили. Но и года не пройдёт, как из этого зерна, из фигурки девочки с малышом, вырастет совсем другая картина (она в Третьяковской галерее). «Дети, бегущие от грозы» – ангельское лицо, страх, бегство. Тут уж персонажи Перова оказываются чуть не в ситуации брюлловского «Последнего дня Помпеи» и разительно преображаются.
Созвучен духу картины Маковского и традиционный «дебютант» выставки. В соседней витрине фигура девушки-крестьянки (1860 г., Императорский фарфоровый завод). Автор формы, главный скульптор завода, «модельмейстер», Август Карлович Шпис, получил образование на родине в Германии и потом всю жизнь работал в России, его основной заказчицей была императрица Мария Александровна. Вот и эта скульптура «в народном стиле» наделена благородством, которое отвечало вкусу требовательных заказчиков и изяществу их домашней обстановки. Фарфор не расписан и не покрыт глазурью, и это многократно усиливает впечатление от самой пластики материала, от тонкой лепки складок одежды и мелких деталей. С «Крестьянкой» гармонично соседствует посуда – бело-зелёная, с золотом – чайного сервиза (Дмитровская фабрика Товарищества М.С. Кузнецова, рубеж XIX-XX веков), переданная в музей угличанкой в 2008 году.
А дальше все десять акварельных видов Углича купеческого сына В.И. Серебренникова, приобретённые для музея его основателями. Отдельный уголок занял рисунок «Супоньевский дворец» (1913 г., П.Д. Бучкин), сделанный тщательно и точно. Дом, хранивший тайну царевны Ольги, предполагаемой дочери Елизаветы Петровны от тайного брака с Разумовским, представлен во всем блеске своего петербургского классицизма.
Тут и иконы, и целая стая подобных птицам медных кувшинов…
Собирать такую «неединую» своими частями выставку – всё равно что складывать пазлы, взятые из разных коробок, на- удачу соединять противоречивое, даже противоположное и чего-то ждать от их соседства… Нового взгляда на вещи?
Светлана КИСТЕНЁВА, старший научный сотрудник экспозиционного отдела
«Угличанин» №15 (519) от 19.04.2017 года