10.04.2019 12:09
Рубеж XIX-XX веков был временем становления Угличского музея, начала формирования его коллекций. Именно в тот период в музей поступают предметы, составившие основу собрания, надолго определившие характерные особенности. По словам автора брошюры «Музей древностей во дворце Св. Царевича Димитрия в Угличе» Климента Петровича Мухина, вскоре после открытия в 1892 году «начался обильный приток в музей из разных местностей края разнообразных памятников старины, усердно жертвуемых в сознании ценности их для музея… Вклады притекали как от частных лиц, так и от местных учреждений и обществ».
В числе жертвователей выступали многие угличане, а помимо них, немало известных высокопоставленных особ: великий князь Сергей Александрович и его супруга Елизавета Фёдоровна, ярославский губернатор и председатель комитета музея Б.В. Штюрмер, один из основателей Ростовского музея И.А. Шляков и другие. Но при этом отмечалось, что возможности приобретения крайне ограничены. В начальный период «было только два случая, когда расход на приобретение предметов старины достиг сотен рублей». Одним из примеров явилась «коллекция оружия, хранившаяся в одном из старинных имений края (израсходовано около 500 р.)».
В брошюре К.П. Мухина лишь кратко сообщается об этой коллекции, а между тем она должна была представлять большой интерес. К счастью, среди документов сохранилась «Опись оружия, приобретенного для Угличского музея древностей», где сразу в подзаголовке поясняется: «Куплены в кашинском имении Кисловских при деревне Башвине 27 сентября 1906 г. К.Н. Евреиновым». Помощь в приобретении коллекции не вызывает вопросов – Евреиновы (отец и сын), по словам К.П. Мухина, передали в музей «значительныя по количеству и ценности собрания памятников старины, приобретавшихся в течение ряда лет; кроме того, пользуясь в интересах музея своими обширными деловыми связями в среде местного населения, они много содействовали отысканию и приобщению к коллекциям музея сохранившихся в различных учреждениях и у частных лиц предметов старины». Константин Николаевич значительную часть жизни (1887-1902) провёл в городе Кашине, где занимался делами семейного Торгового дома, а также состоял гласным Городской Думы. Поэтому он был тесно связан не только с угличским, но и с кашинским обществом.
Кисловские – известный и древний дворянский род, происходивший от смоленской ветви Рюриковичей, бывший в родстве с родами Кожиных и Мезенцовых. Столетиями они состояли на государственной службе. Среди них был участник Бородинского сражения Семён Фёдорович Кисловской, служивший в свите императора Александра I по квартирмейстерской части. После него родовая усадьба перешла во владение младшего брата. Среди потомков был Владимир Павлович Кисловской – ярославский вице-губернатор, кашинский мировой судья и предводитель дворянства. Его сын Сергей Владимирович – герой Первой мировой войны, известный кашинский краевед и общественный деятель.
Сказанное не вызывает сомнений, что родовая усадьба Башвино хранила многие бесценные реликвии. В начале ХХ века имение было выставлено на продажу, чем и воспользовался с пользой для Угличского музея К.Н. Евреинов. Какие же предметы были приобретены тогда?
В описи перечислены двадцать восемь единиц холодного и огнестрельного оружия, по более поздней атрибуции относящихся к XVIII-XIX векам. Среди них, в частности, были две шпаги гражданского ведомства времени императора Николая I, являвшиеся принадлежностью чиновничьих мундиров. Шпаги имеют единообразные медные золочёные эфесы с насыщенным классическим орнаментом, императорским вензелем и двуглавым орлом на округлом щитке. Черены были декорированы перламутром. Одна из шпаг имеет узкий клинок ромбовидного сечения, другая – широкий однолезвийный с латинской надписью: «PRO VIRTUTE EТ PATRIA» (Для власти и страны).
В собрании присутствуют две офицерские пехотные шпаги образца 1798 года. Они имеют аналогичные эфесы из золочёной меди – с гардой в виде двойной овальной чашки, орнаментированными навершием, крестовиной и дужкой. Черен обвит серебряной кручёной проволокой. У обеих шпаг на гарде видно отверстие, оставшееся от знака ордена Святой Анны IV степени (небольшого медальона с красным эмалевым крестиком и короной). Это была первая офицерская награда, традиционно крепившаяся на эфесе холодного оружия. К сожалению, в данном случае знаки ордена были утрачены. У одной из шпаг отсутствует часть гарды – не был ли медный щиток срублен в бою? Клинок с узкими долами на обоюдоострой верхней части отличается исключительно высоким качеством. На пяте клинка виден инкрустированный золотом насыщенный орнамент.
Ещё примечательна небольшая учебная шпага с тонким узким клинком и деревянным лакированным эфесом. Вероятно, с помощью таких шпаг юные дворяне осваивали искусство фехтования.
Куда более серьёзным оружием является легкокавалерийская сабля образца 1809 года, бывшая на вооружении русской армии до 1819 года. Она имеет широкий изогнутый клинок и стальной эфес, включающий боковые изогнутые дужки. Деревянный черен обтянут чёрной кожей, сохранившей следы проволочной обмотки. К сабле прилагаются массивные металлические ножны. В отличие от изящных шпаг, сабля являлась наиболее эффективным боевым оружием кавалерии (гусар, уланов, драгунов). Холодный стальной блеск, сугубый практицизм форм не оставляют в этом никаких сомнений.
В коллекции есть несколько примечательных образцов старинного огнестрельного оружия. Шведский кремнёвый штуцер XVIII века имеет восьмигранный нарезной ствол и ореховую ложу с резным орнаментом. Казалось бы, строгий утилитарный предмет, но он отличается изяществом, тщательной проработкой деталей. Вытянутая спусковая скоба, замочная личинка, медный затыльник приклада имеют сложные формы и сдержанный декор. На казённой части ствола видна подпись мастера: «I.M. Soderstrom».
Ещё большим своеобразием отличается кремнёвое ружьё, изготовленное в мастерской Нусбаума. Ореховая ложа, подобно предыдущему предмету, имеет сдержанный резной декор, фигурный выступ с завитком на прикладе. Многие детали покрыты гравировкой, спусковая скоба с изящным выгибом для руки. Особенно примечателен ствол «букетнаго дамаска» с рельефными орнаментами и мушкой в виде веточки. Стиль позволяет предположить, что ствол восточной работы.
Апогеем роскоши является кремнёвое охотничье ружьё, изготовленное в Стокгольме. Предмет имеет ярко выраженный зооморфный характер. Ложа красного дерева содержит накладки и спусковую скобу из слоновой кости. Резное основание цевья выполнено в виде чудовища с открытой зубастой пастью, чешуйчатым телом, хвостом и глазами-бусинами. Около хвостовика ствола резное изображение головы фантастического существа с клювообразным носом. Приклад в виде рыбы с чешуйчатым телом, изогнутым хвостом, двумя крупными глазами из янтаря и огромной открытой пастью с острыми зубами и языком. С левой стороны приклада округлый выступ-«щека», выполненный в виде плавника. Окончание дульной части ствола в форме чудовища, напоминающего крокодила, – дульный срез выходит из его открытой пасти. Казённая часть покрыта выложенным серебром насыщенным растительным орнаментом, поясками, розетками.
Ещё одним экзотичным предметом является кавказское кремнёвое ружьё. Тонкую ореховую ложу завершает овальный приклад с затыльником из слоновой кости. Замок испано-мавританского типа с бороздчатым огнивом. Нарезной ствол тоже изготовлен из дамасской стали, с рисунком в виде спиральных линий.
На этом завершим обзор коллекции. Это лишь часть уникальных предметов, когда-то входивших в состав собрания кашинских дворян Кисловских. Несомненно, эти предметы являлись семейными реликвиями. В наше время они также хранят память о годах становления Угличского музея, видных созидателях и меценатах.
Евгений ЛИУКОНЕН
«Угличанин» №14 (620) от 10.04.2019 года