24.01.2018 15:18
Углич, внезапным образом 17 января сего года ставший центром внимания даже для Президента России В.В. Путина на Форуме малых городов, оказался на слуху у многих. Это обстоятельство, думается, вселило в души угличан надежду на то, что наш город ожидают перемены к лучшему. По крайней мере, в той части, которую принято называть исторической, что-то возродится.
Как выглядел наш город, имеющий многовековую историю, к примеру, столетие назад, реально представить поможет рукопись историка А.Н. Греча, датированная 1932 годом и считавшаяся потерянной. Её опубликовало Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры, которое с 1980 года издаёт альманах «Памятники Отечества». Одна из глав была посвящена Угличу.
«В Угличе чувствуется веками развивавшийся и складывавшийся организм города. Постепенно врастали друг в друга удельное княжеское гнездо и монастыри, купеческие и дворянские усадьбы, скреплённые между собой разбросанными мещанскими слободками, всё заглушающими и живучими, как сорные травы. Шатры и маковки старинных церквей, вычурные колокольни запоздалого елисаветинского барокко, колонны и львы на воротах дворянских особняков и усадеб, аркады рядов с лавками, наполненными целым бакалейным миром, скобяным и колониальным товаром, древний терем, живописные звонницы «ростовского» типа, широко раскинувшиеся посреди садов и оград дома углицкого купечества, обывательские деревянные домики, несущие на себе черты удивительно живучего классицизма, каменный царёв кабак, луговины и овражки, перерезающие улицы, конечно, поросшие травой, – из всех этих, казалось бы, разнородных элементов создается необыкновенно органическая картина старого провинциального города, не только довоенного, но даже какого-то дореформенного.
Точно уцелевшая декорация старомодной постановки – город Углич. Это город-музей, город архитектурных, бытовых и социальных анахронизмов. Недаром родилось именно здесь «Красное дерево» Пильняка, в этом точно позабытом революцией городке, где ещё в 1929 году из всех церквей устраивался крестный ход, где в усадьбах ещё уцелели помещики, в монастырях – монахи, а в купеческих домах ещё и сейчас можно услышать не только гитару, но даже гусли, – городке, где в обиходе жителей сохранилась гарднеровская, поповская и софроновская посуда начала прошлого столетия, где до сих пор шьют монашенки бисером иконные оклады взамен серебряных, что содраны были недавно, в годы оскудения и разрухи, со старинных икон.
История Углича начинается с XII века. Его расцвет – в XVII столетии, когда город имел в окружности около 25 вёрст, с тремя соборами в черте города, полуторастами приходскими храмами, двенадцатью монастырями, крепостью – княжьим двором, окружённым рвами, стрелецкими слободками и обывательскими домами с сорокатысячным населением. Так было до разорения поляками в Смутное время. А потом началось быстрое увядание, превращение старинного удельного города в небольшой уездный центр. Верно, поэтому насыщен Углич стариной, насыщен ею так, как маленькие города Италии… В живописной группе храмов, домов, зелени, в этом радостном ландшафте, озарённом солнцем, как-то трудно прочесть историю кровавого убийства, сделавшего город столь известным в русской истории. И не сразу как-то вспоминается, что церковь на княжьем дворе во имя царевича Димитрия носит название «что на крови».
В Угличе иные, чем в других местах, темпы жизни. Находясь вдали от путей сообщения, город как-то предоставлен сам себе. И в 1929 году, на подступах уже начавшегося грандиозного голода (этой оборотной – или лицевой – стороны пятилетнего плана), здесь были молоко и овощи, волжская рыба, мёд и птица, составлявшие вместе с поливной глиняной посудой и щепным товаром красочное содержание базаров. Правда, как раньше в праздничный день, железными дверями закрыты наглухо лавки в рядах вот уже много лет, и замки их успели заржаветь. Не нарушает больше тишину захолустного городка, как бывало недавно ещё, въезд тройки с бубенцами, тройки, управляемой толстым кучером в картузе с павлиньим пером, привычно покрикивающем на пристяжных и зазевавшихся прохожих. Кустодиевский колорит слинял. Но по тонам ещё угадываются прежние краски.
Рыбацкая слобода –теперь окраина Углича А судя по домам, здесь на переломе XVIII – XIX столетий селились наиболее именитые купеческие семьи. Именно здесь была парадная набережная, украшенная рядом домов с классическими фасадами, двухэтажными, с колонными портиками или стенами, расчленёнными пилястрами. С каждой стороны такого дома – обязательно ворота, две пары сдвоенных тосканских колонн, архитрав, карниз и каменный венчающий шар слагают тип неизменно повторяющегося пилона. Так же как засовы лавок в рядах, эти ворота давно уже не отворяются. Они наглухо закрыты вот уже несколько лет. И видно – за оградой разрослись во дворах огненные бузины, акации, плакучие берёзы и рябины, отягощённые кистями зреющих ягод. Внедряясь корнями в швы каменной кладки, тянутся к солнцу трава и кустарник по карнизам и выступам домов. Все эти постройки Рыбацкой слободы выровнены в ряд, перед ними, вдоль по откосу Волги, распланирован бульвар из вековых теперь берёз. Только не бывает здесь никогда людей. Всё спит и поросло травой забвения, точно в сказке о спящей красавице. И думается: когда же придёт принц и нарушит многолетний сон, разбив околдовавшие городок чары?..
В заворожённых молчанием старых домах угадывается былой уклад жизни: внизу склады, амбары и конторы, вверху – хоромы, по фасаду – парадные покои с мебелью в чехлах, навощёнными полами, с ковровыми дорожками по ним, с люстрой в кисейном чехле в зале, с портретом архиерея или лихо скачущего на коне генерала над неуклюжим диваном красного дерева. А окнами во двор – жилые помещения-спальни, уставленные киотами и комодами, кладовки с окованными сундуками и укладками. При каждой усадьбе ещё частью видны, частью угадываются хозяйственные постройки, начиная с бани и кончая собачьей конурой. Но вымерли при старых домах даже сторожевые псы...
Подобные постройки встречаются и на других улицах города. По ним видно, как купечество восприняло дворянский стиль жизни ещё начале ХIХ столетия. На главной улице сохранился дом купцов Серебренниковых. Он оставался в роду владельцев со времён своего построения и поэтому, несмотря на разорение последних лет, является любопытным живым музеем старомодного купеческого быта. Среди прочих подобных ему зданий в Угличе дом Серебренниковых выделяется своей выходящей во двор полуротондой. Казалось бы, здесь место для зала… Однако всё помещение занято лестницей. Одна из наиболее любопытных комнат этого старого купеческого жилища находится в мезонине. Невысокая, она вся по стенам своим расписана примитивными фресками. Здесь по популярным лубкам, заимствованным из «Невского альманаха», изображены две народные песни, переложенные Пушкиным, – «Соловей мой, соловей» и «Под вечер осени ненастной». Так как, однако, по семейным традициям эта комната всегда отводилась новобрачным, то фигуру героини, обманутой девушки с ребёнком, стёрли, руководствуясь побуждениями целомудренной морали. На другой стене комнаты против окна написана набережная города Рыбинска. В этой фреске живёт ещё уцелевшее формотворчество русской иконы, в ней всё дышит неискушённым примитивизмом. Вдоль условно переданных домов и колоколен по гребням волн плывут, ныряя и покачиваясь, струги, подобные тем, что некогда скользили по русским рекам, струги, изображённые Рерихом в его варяжских сказках…
И в этом доме, где теплится ещё старый быт, доживает свои дни множество старых вещей. Мебель, какой-то причудливый восьмигранный самовар, старые, наивной кистью написанные портреты, даже платья сохранились у последних владельцев. Настолько консервативными оказались традиции, что даже в годы страшного голода всё же уцелели они как своеобразные реликвии былого. В бельэтаже дома сохранилась спальня хозяйки дома – спальня «мамаши». Здесь стоит тяжёлая мебель красного дерева николаевского ампира – кресла, громадная кровать за ширмами, высокий комод-туалет с зеркалом, по сторонам которого стоят букеты восковых цветов под стеклянными колпаками. Шкафчик со старинным фарфором, киот также красного дерева с многочисленными семейными образами, наконец, гусли и краснощёковская гитара, на которых не разучились ещё играть последние представители рода, – всё это создаёт своеобразное непередаваемое впечатление…»
Из альманаха «Памятники Отечества» за 1995 год № 32 (статья печатается в сокращении)
«Угличанин» №3 (558) от 24.01.2018 года