27.07.2016 11:06
Напомним, что 2016 год был объявлен Годом кино. И потому мы периодически на страницах «Угличанина» вспоминаем о том, как в Угличе или возле него снимались те или иные картины, свидетелями чего были наши жители. Некоторым из них даже довелось поучаствовать в массовках.
Угличанину Алексею Ферулёву в своё время тоже повезло стать актёром массовых сцен, что оставило оставило у него неизгладимые впечатления на всю жизнь. Кинорежиссёр Сергей Бондарчук снимал тогда киноэпопею по роману Льва Толстого «Война и мир». Снимался фильм шесть лет (1961-1967 годы). Фильм состоял из четырёх серий: 1-я – «Андрей Болконский», 2-я – «Наташа Ростова», 3-я – «1812 год», 4-я – «Пьер Безухов» и выходил на экраны кинотеатров Советского Союза посерийно. Затраты составили 8 миллионов рублей, в то время это были огромные деньги. Но поскольку приближался юбилей Бородинской битвы и 150-летний юбилей полного разгрома Наполеона, финансирование было обеспечено.
– Крупномасштабные натурные съёмки сражений проводились сначала на берегах Днепра под городом Дорогобужем в Смоленской области, а затем на Волге, надалеко от города Калинина (ныне – Тверь). В июле 1965 года мы, 12 выпускников сержантской школы гвардейской мотострелковой дивизии, прибыли в полевой лагерь съёмочного полка (4000 человек), где располагался и кавалерийский полк (360 человек). Нас назначили командирами отделений (по 10 человек), взводами и ротами командовали офицеры. Я с тремя друзьями попал во «французские» войска в съёмки эпизодов штурма батареи генерала Раевского. Действие происходило на большом лугу с перелесками в 12 километрах от лагеря, где соорудили позиции батареи, рвы и заграждения. Погода стояла жаркая (25-27 градусов), а мы в полной форме, с винтовками и киверами в сапогах ускоренным маршем в 7 часов утра туда и после 15.00 – обратно. Двадцать четыре километра по жаре – не слабо! Через две недели таких «удовольствий» в лагере появились надписи: «Долой съёмки!», «Бондарчук, где машины?»
В это время наш командир роты в один из дней забыл в штабной палатке свой планшет с картой места съёмок и послал меня за ним, а рота уже отошла примерно на 1,5 километра. Я – бегом за картой и обратно, ускоренным шагом догонять роту, но она ушла уже вперёд километра на четыре, не догнать. Иду по пыльной дороге, вдруг сзади – шум машины и голос: «Садись «француз», подвезём!». Смотрю: в открытом «ГАЗике» сидит Сергей Бондарчук с оператором и помощником. Сергей Фёдорович расспросил о настроении, о питании, о быте. Я ему прямо в лоб сказал, что нужны машины, ребята уже умаялись в эту жару, ноги все избиты. Он по-доброму сказал, чтобы потерпели еще три дня, затем придёт колонна автомашин ГАЗ по указанию Алексея Косыгина (председателя Совета министров СССР). Машины пришли в срок.
Через два дня на съёмках случилось ЧП. Во время атаки на батарею у нас под ногами сапёры взрывали пакеты с порохом (как бы разрывы снарядов и ядер пушек), их обозначали флажками, и мы обходили эти заряды. Атаку закончили, операторы начали снимать доставку раненого князя Андрея Болконского (в роли – Вячеслав Тихонов) в полевой госпиталь. Его на большой телеге всего забинтованного вез большой мерин. Сапёры стали проверять, все ли заряды взорвались, и тут под животом мерина произошёл взрыв, его обожгло, и он понёсся от испуга и боли в сторону трёх сосен, стоявших у палаток госпиталя. Раздались крики, шум: «раненые» из палаток выскакивают, как здоровые. В мегафон кто-то крикнул: «Слава, выпрыгивай!». Тихонов только успел спрыгнуть, как телега врезалась в сосны. В разные стороны полетели колёса, оглобли. Мерин проскочил между сосен, сбил несколько солдат и убежал в лес. Тихонов сидел в шоке минут десять, подходила медсестра, но всё обошлось синяками.
Несколько раз мы наблюдали атаку кавалерийского полка на пехоту – картина страшная, когда 350 всадников с обнажёнными саблями несутся на ребят, выставивших штыки винтовок. Всадники делают подсечки лошадям сыромятными ремнями и летят через головы коней вперёд, гремят пушки (холостыми зарядами). Такая картина не для слабонервных, хотя раненых было всего несколько человек (так – чуть-чуть).
Была интересная встреча на лесной дороге, когда наша рота, уставшая после съёмок в жару, продвигалась уныло в лагерь. Командир роты дал команду запевать, и мы с Борей Гусевым (ротные запевалы) грянули для настроения строевую песню, а после каждого припева у нас в роте была «фирменная концовка»: ча-ча-ух… и трёхэтажный «фольклор». Слышим – сзади раздались аплодисменты, оборачиваемся, а нам хлопают Люда Савельева, Вячеслав Тихонов и кавалеристы – все верхом на лошадях и просят повторить. Мы повторили. Они помахали «певцам» и ускакали вперед от греха подальше.
В августе снова происшествие – «трагедия» в семье офицера. К командиру полка приехала в траурной одежде из Москвы через Калинин жена нашего командира взвода старшего лейтената Волчка, якобы на похороны мужа. Полковник обалдел: «Что за похороны? Что за фото мужа, пронзённого шпагой французского офицера?» Начался разбор полетов… Оказалось, что друзья взводного (молодые лейтенанты) сделали ему фото на память о съёмках «Войны и мира», где он, пронзённый шпагой (пропустили её под мышкой через мундир) умирает на руках офицеров. Тайком от него послали фото жене в Москву, как вдове «погибшего на съёмках» и вызвали на «похороны». Итог разбора: два лейтенанта-организатора получили по трое суток ареста, «вдову» с ожившим мужем на командирской машине увезли в Калинин на два дня семейного отдыха в гостинице, а фото с автографами супругов полковник взял себе на память.
Но съёмки съёмками, а служба службой… Командир полка – фронтовик, чтобы «не маялись дурью», решил «обкатать» танками на соседннем полигоне офицеров и сержантов с метанием гранат. Нас по три человека поставили в окоп глубиной 1,5 метра, дали по противотанковой гранате (учебной) и пустили на каждого танки Т-54 (вес 53 тонны). Когда танк наехал на окоп и затрещали жерди, нам показалось, что это будет «братская могила». Ну, ничего, лежали на дне окопа, вспоминая мать родную, поднялись, метнули гранату, кто куда и поняли, как пришлось нашим солдатам сражаться с фашистскими танками…
Осенью 1965 года, когда я уже служил в Москве, нашу роту привлекли на съёмку фильма «Война и мир» в павильонах «Мосфильма». Мы помогали в зале, где снимали первый бал Наташи Ростовой. Я стоял у павильона с женщиной-костюмершей, и она вдруг сказала: «Смотрите, идут мадам Колчак-Темирева и графиня Капнист. Они снимались в роли дам на балу. Оказывается Бондарчук задействовал Темиреву-Книппер (по второму мужу) как консультанта по этикету, а Капнист – в эпизодах фильма. Обе актрисы были репрессированы – Темирева за Колчака, а Капнист – за отца, белогвардейского генерала. Бондарчук поддержал их в трудное время, когда они были после ссылки реабилитированы и вернулись в Москву.
Фильм «Война и мир» дорог мне и тем, что неповторимую музыку к нему создал наш родственник по линии матери – композитор Вячеслав Овчинников, которого по настойчивой просьбе Сергея Бондарчука утвердила комиссия при Министерстве культуры во главе с Екатериной Фурцевой для написания музыки к фильму.
Несколько раз я смотрел фильм Сергея Бондарчука «Война и мир», узнавал на большом экране нашу «французскую» колонну в атаке, перевозку раненого Андрея в госпиталь, атакующую «лаву» кавалеристского полка, сцены первого бала Наташи Ростовой, где Пьера Безухова играл сам Сергей Бондарчук...
Когда его дочь Наталья Бондарчук приезжала в Углич на творческую встречу в ДК, мы с ней побеседовали о съёмках и об её отце. Вот такая киношная история припомнилась мне в Год кино.
Алексей ИВАНОВ
«Угличанин» №29 (482) от 27.07.2016 года