Забытое ремеслоМногие старинные здания Углича хранят память о прежних промыслах и масте­ровых людях. В каких-то слу­чаях сведения хорошо извест­ны и продолжают бытовать. В других – неприглядные на вид дома неожиданно оказы­ваются обладателями бога­той истории.

На перекрестке улиц Октябрьской и Ро­стовской расположен дом № 2/21. В со­ветский период здание было надстроено третьим этажом и полностью утратило убранство фасадов. Когда-то это был ин­тересный особняк в классиче­ском стиле, принадлежавший купцам Вознесенским. Одно из крупнейших зданий города в середине XIX века владельцы не использовали для жилья, а постоянно сдавали в аренду. Так, в 1847-1851 годах угличский купец Николай Иванович Воз­несенский сдавал наследствен­ный дом Василию Ивановичу Штейману для квартирования и помещения аптеки с кладовой и лабораторией. Вскоре имение перешло во владение купца Павла Матвеевича Сурина. Он, в свою очередь, примерно в 1853- 1857 годах сдавал имение углич­скому купцу Фадею Павловичу Павлову для размещения эки­пажной мастерской. Вот на этом эпизоде насыщенной истории дома и остановимся подробно.

1 октября 1853 года владелец и арендатор заключили между собой условие, по которому каменный двухэтажный дом с неотделанными верхами, надворным строением и землёй в 24-м квартале на углу Кресто­воздвиженской и Ростовской улиц передавался купцу Ф.П. Павлову для квартирования и занятия мастерством, какое он производит, сроком на один год с платежом 81 рубль серебром. В дальнейшем договор аренды неоднократно продлялся. Из последующих документов ста­новится известно, каким именно мастерством занимался обозна­ченный купец.

На следующий день, 2 октября, угличский 3-й гильдии купец Фадей Павлов заключил условие с господином поручиком Миха­илом Дмитриевичем Матвеевым, по которому обязался сделать двухместный возок «хорошей и чистой работы». Далее под­робнейшим образом перечисля­ются требования к заказанному экипажу:

«1) На дубовых, широких, не менее четырех вершков ширины, длинных и хорошо выгнутых по­лозьях. 2) Низ возка сделать на дубовых дугах, внутри выстлать хорошей белой полувальной ко­жей, по ней обить поярковыми войлочными полетями и сверху ковром в 25 коп. серебром аршин. 3) Верх сделать натурального городского возка, обтянуть ко­жей хорошей, зашпаклеванной, выкрашенной и покрытой ла­ком… двери и бока каретные, с хорошими фатцетными сте­клами: двери из сухого и толсто­го дерева, рожки обтянуть мед­ведем, стекла по краям обклеить сукном мягко, чтоб не стучали… 4) Внутри возка обить сукном с матрасами и балоном по ка­ретному на конском вареном во­лосе… по бокам сделать четыре кармана. Оковку сделать самую прочную и чистую. Сделать, где следует, подножки… под полозьями железныя полосы и на них тормоза. Все хорошо вышпатлевать, выкрасить хорошею краскою и покрыть лаком, так, как обыкновенно делают городские экипажи. К дверям поставить медныя и тоже скобки, чтобы держаться для влезания, а внутри крючки, чтобы двери не отворялись… Фасон возка совершенно город­ской, с тою лишь разницею, что низ на дугах, филенки на дверях и боках березовыя, фугованныя и прочно оклееныя. Величина окошек боковых обыкновенная каретная, а передния меньше и снаружи железной решеткой нередко. Между передних окошек пространство в пять вершков, в котором приделать фонарь, а другой наверх…» И так далее – многочисленные подробности и условия.

Отмечено, что размер и внеш­ний вид возка должны быть такими же, как у сделанного ранее для дворян Башмаковых, все детали – как у городских экипажей. Закончить и сдать возок Ф.П. Павлов обязался в последних числах декабря того же 1853 года, а стоимость работы определена в значитель­ную по тем временам сумму – 120 рублей серебром.

Возками называли закрытые зимние экипажи на полозьях, известные со средневековья. Правда, в середине XIX века они уже выходили из употребления, но поручик, несмотря на свой низкий чин, решил обзавестись подобным экипажем.

Далее в марте 1856 года уже сын мастера Борис Фадеев Павлов заключил условие с губернским секретарём Васи­лием Яковлевым Соколовым, по которому подрядился сделать из своего материала летнюю двух­местную пролётку на следующих условиях:

«Требующееся для шин железо должно быть новое и мягкое, колеса дубовые сухие – оковка, как их, так и пролетки, самая прочная, оси железныя с таковы­ми же кругами. Крылья у кузова должны быть обтянуты кожею. Седальныя подушки суконныя темно-зеленого цвета и чтоб оное было хорошей доброты. Подножье обить ковром, сверх подушек должны быть кожаныя черныя чехлы. Окрасить оную пролетку черною краскою и по­крыть лаком. Словом, я, Павлов, обязан поставить все принад­лежности прочныя и сделать ее в лучшем виде».

Срок окончания работы был назначен на 15 апреля. Кро­ме того, определена гарантия: «ежели сказанная пролетка в течение двух годов испортится, то я, Павлов, принимаю на свою обязанность все испорченное ис­правлять на свой счет безогово­рочно, не требуя от Г. Соколова никакой платы». Стоимость работы составляла 150 рублей серебром. При необходимости определялась возможность вы­платы аванса.

26 июля того же 1856 года 3-й гильдии купецкий сын Б.Ф. Павлов принял от угличского городового врача Алексея Мак­симовича Истомина заказ на изготовление новых калибер­ных рессорных дрожек «самой прочной и чистой работы с тем, чтобы фундамент или дрожина оных, рессоры, оси, как задняя, так и передняя, были из новаго, лучшаго и прочнаго железа с чистою и хорошею отделкою. Обойку сделать су­конную, сукно поставить чер­ное… с кожаным чехлом и вокруг дрожек обложить бронзою. На подножки сделать кожаные по­душки. Кучерское сиденье должно быть тоже сделано из железных прутьев, которое, равно и в нем подушку, обить кожею. Тяжи по­ставить новыя глянцовыя. Коле­са сделать дубовые с железными втулками и кольцами медными и оные ошинить самою прочною железною, несколько округло­ватою шиною, окрасить их черною краскою и отполировать в лучшем виде. Словом, чтоб те дрожки отделать мне, Павлову, со всею прочностию и чисто­тою». Окончить изготовление следовало к 15 сентября. Цена определена в 65 рублей серебром, гарантия – тоже в два года.

Вероятно, в Угличе были и дру­гие мастера, занимавшиеся по­добным ремеслом. Например, в более позднее время содержатель кузницы под Соборным мостом Александр Николаевич Мокров имел торговлю экипажами на Успенской площади. В имении купцов Меховых в 12-м квар­тале по Вознесенской улице (ул. Первомайская, 8) нахо­дилась экипажная и мебельная мастерская. Там же Марья Ивановна Мехова содержала торговлю крестьянскими эки­пажами. Ещё одна экипажная мастерская, принадлежавшая Николаю Захаровичу Захаро­ву, находилась при домах № 11, 11а по улице Спасской.

Есть и другие интересные факты. Например, в книге С.М. Чехова «О семье Чеховых» сообщается, что служивший в Угличе податным инспек­тором Казначейства Михаил Павлович Чехов в 1895 году заказывал для старшего бра­та Антона Павловича новый тарантас. В Угличе «славились тогда тарантасы, телеги, дуги и прочие изделия для конного транспорта», и в результате был заказан за 60 рублей тарантас «корзиночкой», кузов которого был сплетён из лозы.

Это всего лишь краткие эпизо­ды бытовавшего в Угличе давно забытого промысла. А дом, при котором осуществлялось данное ремесло, жил своей жизнью. В 1858 году купец П.М. Сурин продал имение ярославскому мещанину, выходцу из кре­стьян села Заозерья Михаилу Семёновичу Стрелкову, кото­рый разместил на первом этаже дома мастерскую, где изготав­ливались мебель и церковные иконостасы. Он владел имением до 1876 года.

Евгений ЛИУКОНЕН

«Угличанин» №20 (524) от 24.05.2017 года