16.03.2016 09:08

Эта трагедия случилась в мае 1909 года в Севастополе. Главным героем нашего рассказа будет молодой морской офицер-подводник Дмитрий Александрович Тучков (1883- 1909). Свидетелем тех событий и одним из участников их на последних этапах был мой дед по отцу Михаил Васильевич Курочкин.

Все участники и сви­детели происшествия учились в отряде пер­вых подводников, ко­торый был создан в Либаве по Указу царя Николая II в 1906 году. Мой дед был одним из первых 20 матросов, которые проходили срочную службу и учебу в этом отряде. После окончания учебы он получил звание кондуктора по элек­тричеству (приравненному к фельдфебелю), служил на подводной лодке «Лосось». Командиром был сначала И.И. Ризнич, автор словаря команд, подаваемых на подводных лод­ках, а потом Н.М. Белкин. В 1907 году в отряде среди дру­гих учились морские офицеры М.М. Аквилонов и Д.А. Тучков, которые получили знания для продолжения службы на подво­дных лодках. Мой дед был хоро­шо знаком со всеми офицерами и матросами-подводниками. Это было сообщество моряков, единых в службе и помыслах, подготовленных психологиче­ски для работы под водой как одна семья.

По рассказам моей бабушки, дед был особенно дружен с мичманом Дмитрием Алексан­дровичем Тучковым, который много раз в детстве приезжал из Москвы к своим родственникам Опочининым-Тучковым в город Мышкин. Дед мой – мышки­нец, но жил 10 лет «в людях» в Москве. Поэтому молодые люди считали себя земляками. Дмитрий Тучков был двою­родным братом Н.Н. Тучкова, предводителя угличского дво­рянства. Родители мичмана часто с семьёй приезжали летом в гости, на отдых в Углич. Глу­боко верующие, они посещали церковные службы в Угличе. Своего младшего сына родители назвали в честь святого цареви­ча Димитрия.

Подводный флот в Рос­сии первоначально создавался на Балтике, но для усиления Черноморского флота в 1908 году несколько подводных ло­док, в том числе «Камбала» и «Лосось», были перевезены по железной дороге из Либавы на юг. Базой подводных лодок стал Севастополь. Начальником отряда был назначен капитан 2-го ранга Н.М. Белкин. Считалось, что подводные лодки, как бое­вые корабли, могут выполнять в эскадре роль вспомогательных судов. Они могли выходить на боевые стрельбы только в дневное время, к тому же ско­рость погружения лодок была мала, поэтому противник мог легко их уничтожить. Белкин предложил своему начальству провести учебные стрельбы торпедами по боевым кораблям в ночное время с подводных лодок, как в подводном (пери­скопном) положении, так и в надводном.

Решение на такие стрельбы было получено. В назначенную ночь 29 мая 1909 года эскадра Черноморского флота возвра­щалась в Севастополь, она была предупреждена об учениях. По графику дежурной подводной лодкой была «Камбала». Она должна была первой совершить учебную ночную торпедную атаку. За командира был лей­тенант М.М. Аквилонов. Он на­ходился в верхней рубке вместе с рулевым матросом, остальной экипаж, в том числе командир отряда, капитан 2-го ранга Бел­кин, находился в помещениях лодки на своих местах, мичман Тучков за торпедными аппа­ратами. Аквилонов всё время по переговорному устройству держал связь с Белкиным. Как было запланировано, была произведена учебная торпед­ная атака по головному бро­неносцу «Пантелеймону», но в надводном положении. Но тут случилось непредвиденное: «Камбала» не отошла от курса движения больших судов, а попала под форштевень бро­неносца «Ростислав», от удара она разломилась наполовину и тут же затонула. Весь экипаж погиб, кроме командира Аквилонова, которого выловили из воды в спасательном жилете. Когда его доставили на берег, то бывшие его товарищи, офицеры и матросы с других подводных лодок, обвинили его в гибели экипажа.

Офицера судили, признали его виновным в гибели подводной лодки по неосторожности.

Сразу после гибели «Кам­балы» начались спасательные работы. Матросов похоронили в братской могиле на город­ском кладбище. На мраморной доске написаны имена всего погибшего экипажа. Это был первый памятник погибшим подводникам.

Тела погибших офицеров забрали родственники, чтобы похоронить их на родине: Туч­кова в Москве, а Белкина под Ярославлем, в родовом имении «Белкино», рядом с могилой отца – контр-адмирала М.Ф. Белкина, героя первой оборо­ны Севастополя. Гроб с телом мичмана Тучкова сопровождала похоронная команда из шести матросов во главе с моим де­дом – Михаилом Курочкиным, который сам вызвался про­водить в последний далёкий путь своего товарища. Они несколько дней добирались до Москвы на поезде. После того, как гроб оставили в морге Ше­реметевской больницы (теперь институт скорой помощи Н.В. Склифосовского), все пришли на квартиру к Тучковым. Оказа­лось, что там уже собрались их многочисленные родственники, приехавшие из многих городов.

Пришлось моему деду вести матросов на постой к своему бывшему хозяину-купцу, ко­торый его хорошо рассчитал в 1906 году и который на про­щание просил заходить к нему запросто, одному или с род­ственниками, когда он будет в Москве.Купец предоставил военным морякам жильё и хорошее питание на всё время пребывания их в Москве, дал им денег, оплатил похороны мичмана, а потом на его деньги был сооружён памятник Д.А. Тучкову в 4-м квартале кладби­ща Новодевичьего монастыря.

Валерий КУРОЧКИН

«Угличанин» №10 (463) от 16.03.2016 года