Константин Маковский. Берёзовая роща. 1871 г.В год юбилея старому музею просто положено напомнить о себе «городу и миру». И о соб­ственной сложной сущности тоже – в ней соединены черты склада и храма, а зрительно она, эта сущность, по общему мнению, больше всего похожа на айсберг.

Почтенные экспозиции Угличского музея по­строены давно и тща­тельно выверены – это «надводная часть» массива, плывущего вот уже второй век по волнам меняющихся времён. Жизнь его скрытой и большей части, фондов, временами ока­зывается куда более подвижной и живой. Это то волшебное место, откуда «берутся» выставки. На­кануне своего 125-летия музей показывает преимущественно своё: сохранённое, реставриро­ванное и, так уж вышло, припря­танное для особенного случая.

Выставка «Из тени – в свет» представляет зрителю музейные запасники, избранное. Это кар­тины и графика – они видели свет экспозиционных залов пять, а то и десять-пятнадцать лет на­зад, некоторые вообще показаны впервые.

«Картинное отделение» музея складывается с дней основания. В числе первых в его состав вош­ли портреты из дома Кожевнико­вых – изображение Александра Васильевича, бывшего городско­го головы, и его невестки Марии Григорьевны. Когда-то они тес­нились среди десятков экспона­тов в верхнем этаже палат. Это было время младенчества музея, которое пришлось на рубеж веков. Горожане называли его «Музей древностей», или «Пала­та диковин», и приносили сюда предметы «достопамятные», по­учительные или «единственные в своём роде».

К диковинам вполне можно отнести две картины, подарен­ные музею горожанином А.Н. Пятуниным. Жаль, не услышать теперь его версию их явления в Угличе. Одна восходит к каким- то старым, видимо, французским источникам (скорее всего, к ри­сункам чуть не плакатного свой­ства) и представляет «Эмблема­тическое краткое изображение упорствующей революции». Многоголовая гидра, мечущая молнии, терзает коронованных особ Франции и Англии, повер­жены атрибуты власти, разбита держава, разорвана горностаевая мантия… Другая – некая слож­ная аллегория человеческого бытия, она явно требует обраще­ния к религиозно-мистическим воззрениям того же бурного восемнадцатого века. Как эти странные холсты могли попасть в руки угличского обывателя, видимо, так и останется его ма­ленькой домашней тайной.

Крестьянка. 1860 г. Императорский фарфоровый завод.Продолжает ряд живописных редкостей «Семейство худож­ника» Гиллиса ван Тильборха (1660-е годы, Фландрия). Счи­тается, что холстов этого «гол­ландизирующего фламандца», ученика Давида Тенирса Млад­шего и современника Рембранд­та и Вермеера Дельфтского, в России всего три (ещё в Эрми­таже и Владимиро-Суздальском музее). В позапрошлом веке эта картина была в одном из богатейших частных собраний Москвы – у знаменитого пар­фюмера Генриха Брокара. После революции его преобразовали в Пролетарский музей, потом передали Музею изобразитель­ных искусств (с 1937 г. – имени А.С. Пушкина). В 1930-х годах московский музей взял из Угли­ча одну картину, взамен дал три. Получилось практически «му­зейное уравнение»: портрет Е.И. Кутузовой работы француженки Виже-Лебрен (1795 г.) равен – Тильборх плюс «Мадонна со спящим младенцем» (XVIII в., римская школа) плюс большой холст «Пейзаж с танцующи­ми фигурами» Яна Зиберехтса (тоже XVII в.). «Семейство» (в 2004 г. картина была показана угличанам после реставрации) и «Мадонна» заняли на нынешней выставке едва ли не центральное место.

Впервые выставлены два листа «Альбома Мейерберга» (создан во время путешествия посла австрийского императора Лео­польда ко двору царя Алексея Михайловича в 1661-1662 гг., издан в 1903 г.). Это титульный лист альбома и один из рисунков, сделанных по дороге к Москве. Встреча с русскими воеводами и стрельцами почётного сопро­вождения происходит на берегу Даугавы, в Коккенхаузене. Не­задолго до этого город был взят царём Алексеем Михайловичем и переименован в Царевиче- Димитриев-городок. Когда-то царь бывал в Угличе и не мог не заметить явного сходства двух мест – угла при впадении прито­ка в полноводную реку, кирпич­ной крепости, напоминавшей угличские палаты… Городку Димитрия готовили роль окна в Европу – это была пробная попытка Петербурга, но его не удержали, сдали шведам. Где- то там даже церковь царевича Димитрия была (она как будто видна и на рисунке).

В 1963 году музей получил девять картин из Государствен­ного Русского музея. Среди них маленький ночной пейзаж Ивана Айвазовского, три кар­тины прекрасного пейзажиста Николая Дубовского и большой холст Константина Маковского.

«Берёзовая роща»: сияющий летний день, вдоль длинного дощатого забора – не иначе за­дворки усадьбы – бредёт из леса старуха, в руке тяжёлый топор, на спине вязанка хвороста. Сле­дом две девочки в стареньких сарафанах – та, что побольше, тащит «на закорках» белоголо­вого малыша. Что им, усталым, за дело до всего этого богатства мира, до света и шелеста вокруг… Маленькую группу легко подсе­лить в картины передвижника и критика Василия Перова – они и сами бы не заметили. Но и года не пройдёт, как из этого зерна, из фигурки девочки с малышом, вырастет совсем другая картина (она в Третьяковской галерее). «Дети, бегущие от грозы» – ан­гельское лицо, страх, бегство. Тут уж персонажи Перова ока­зываются чуть не в ситуации брюлловского «Последнего дня Помпеи» и разительно преоб­ражаются.

Угличский музей. Фото С.М. Прокудина-Горского. 1910 г.Созвучен духу картины Ма­ковского и традиционный «де­бютант» выставки. В соседней витрине фигура девушки-кре­стьянки (1860 г., Императорский фарфоровый завод). Автор фор­мы, главный скульптор завода, «модельмейстер», Август Карло­вич Шпис, получил образование на родине в Германии и потом всю жизнь работал в России, его основной заказчицей была императрица Мария Алексан­дровна. Вот и эта скульптура «в народном стиле» наделена благо­родством, которое отвечало вкусу требовательных заказчиков и изяществу их домашней обста­новки. Фарфор не расписан и не покрыт глазурью, и это много­кратно усиливает впечатление от самой пластики материала, от тонкой лепки складок одежды и мелких деталей. С «Крестьян­кой» гармонично соседствует посуда – бело-зелёная, с золотом – чайного сервиза (Дмитровская фабрика Товарищества М.С. Кузнецова, рубеж XIX-XX ве­ков), переданная в музей угли­чанкой в 2008 году.

А дальше все десять акварель­ных видов Углича купеческого сына В.И. Серебренникова, приобретённые для музея его ос­нователями. Отдельный уголок занял рисунок «Супоньевский дворец» (1913 г., П.Д. Бучкин), сделанный тщательно и точно. Дом, хранивший тайну царевны Ольги, предполагаемой дочери Елизаветы Петровны от тайного брака с Разумовским, представ­лен во всем блеске своего петер­бургского классицизма.

Тут и иконы, и целая стая по­добных птицам медных кувши­нов…

Собирать такую «неединую» своими частями выставку – всё равно что складывать пазлы, взятые из разных коробок, на- удачу соединять противоречи­вое, даже противоположное и чего-то ждать от их соседства… Нового взгляда на вещи?

Светлана КИСТЕНЁВА, старший научный сотрудник экспозиционного отдела

«Угличанин» №15 (519) от 19.04.2017 года