Белокаменные детали на фасаде здания...Фасады старинных зданий отличаются многообразием форм, затейливостью и сложностью декора. Вглядываясь в фигурные профили карнизов, поясков, сандриков, деталей колонн, многие ли задумываются, как выполнены эти детали. Нередко весь декор может быть назван лепниной, как в более поздних советских зданиях, но в действительности во многих случаях дело обстоит иначе.

Далеко не всегда архитектурные детали покрашены – и тогда можно видеть благородную желтизну тронутого временем старого камня. Становится заметно, что разнообразные профили поясков, базы и капители колонн вырезаны из каменных плит. В цоколях зданий заметна отдающая древностью кладка из крупных каменных квадров. Это известняк – столь излюбленный древнерусскими строителями, овеянный преданиями белый камень. Помимо архитектурного декора и ряда конструктивных элементов, он использовался и в другом, более важном качестве – для изготовления связующего раствора, традиционно применявшегося до появления цемента. Белоснежные тщательно заглаженные швы кирпичной кладки – это тоже известь, столь важная и незаменимая в древности.

Казалось бы, наш город далёк от природных месторождений известняка, но потребности строительства способствовали широкому бытованию данного материала в промыслах местных жителей. В Угличском летописце применительно ко второй половине XVIII века сообщается: «И притом по берегам Волги много есть белого камня, которого набирают великия лодки и барки, и при городе под берегами выгружают близ воды, из которого насаживают великия печи и огнём ожигают тот камень. И бывает он годен на каменное строение, и называется извёскою».

Белокаменные детали на фасаде зданияИз сказанного можно сделать вывод, что, хотя в Угличском крае отсутствуют обширные залежи известняка, отдельные камни в изобилии встречались по берегам Волги и использовались для обжига извести. Многим это дело приносило стабильный доход. В первую очередь следует назвать угличских купцов Омячкиных и Ожёговых. Они содержали известковые печи на городской земле по берегам Волги, пережигая камень на строительную известь.

Приведём несколько характерных эпизодов значительного в прошлом промысла. 23 марта 1791 года угличский купец Алексей Михайлов Шапошников и посадский Иван Семенов Ильин заключили договор с купцом Иваном Ивановым Омячкиным, по которому обязались набрать на своих косах известкового мелкого камня пятьдесят четвертей (около 10,5 кубических метра) и доставить в последних числах мая на своём судне в указанное место на берегу Волги. За поставку полагалась плата – 7 рублей 50 копеек, выданная вперёд. В случае невыполнения условий Омячкин мог приобрести необходимое количество камня за счёт Шапошникова и Ильина, хотя бы и с передачею. Одновременно был заключён договор на поставку дров «по нынешней водной коммуникации» – сырых береговых однополенных пятнадцать сажен, ценою по 1 рублю 35 копеек за каждую сажень. Данную поставку должен был осуществить крестьянин Корчевского уезда Прокофий Иванов, принимавший аналогичную ответственность в случае срыва поставки.

В последних числах мая 1793 года купец И.И. Омячкин должен был получить от посадских И.С. Ильина и М.С. Панкова 325 четвертей сырого известкового камня, набранного на своих косах, по 30 рублей за сто четвертей. Данный объём составлял примерно 68 кубометров. Из сказанного следует, что были не только владельцы печей, но и поставщики, владевшие участками берегов для сбора камня.

Со своей стороны угличский купец Иван Иванов сын Омячкин 21 марта 1791 года договорился с причтом и приходскими людьми церкви села Дуброво Угличского уезда о поставке для постройки верхнего храма с колокольней пятисот четвертей обожжённой извести – «крушковой, самой хорошей и в дело годной» по 55 копеек за каждую четверть. При этом оговаривалось триста четвертей предоставить в декабре, а остальные двести – в первых числах февраля следующего, 1792 года. Отмечено ещё одно интересное условие – известь следовало обжечь из старицкого или ржевского камня. Вероятно, данный материал считался более качественным, кроме того, местные залежи известняка не могли обеспечить необходимый объём.

Известково-обжигательная печь. Чертёж из энциклопедии Ф.А. Брокгауза и И.А. ЕфронаУгличский купец Николай Яковлев сын Ожёгов в марте 1797 года договорился с крестьянином Зубцовского уезда Никитой Фатеевым о доставке по вскрытии льда на реке Волге старицкого известкового камня в двух барках. При этом камни должны были иметь размер «в плечах» по одному аршину, а в середине – аршин три вершка. Груз каждой барки оценивался в 140 рублей. Тогда же купец принял подряд на поставку трёхсот четвертей крушковой извести для строившейся церкви села Климатина.

Весной 1799 года приходские люди и причт Филипповской церкви самостоятельно снарядили экспедицию по доставке для строительства храма белого камня. Один из прихожан – угличский купец Андрей Иванов Огородников – должен был оправиться в город Ржев, купить там две барки, загрузить одну камнем, а другую щебнем, «сколько на оные может уместиться», и по вскрытии воды доставить груз в Углич. При этом щебень мог предназначаться для обжига извести или забутовки фундамента, а целостный камень – для стеновых работ. Наибольшей известностью пользовались залежи известняка в окрестностях подмосковного села Мячково, но для Углича были более доступны месторождения в городах Тверской губернии – Старице и Ржеве, которые по течению Волги имели прямую и удобную связь с нашим городом.

Известковый раствор требовался всегда, а вот стеновой камень в древности в Угличе использовался весьма ограниченно. Встречаются белокаменные детали в Успенской «Дивной» церкви, Воскресенском монастыре и Спасо-Преображенском соборе, но в основном белый камень применялся для изготовления надгробий состоятельных горожан – на ровно отёсанных плитах вырезались плоскостные орнаменты и надписи вязью. Ситуация изменилась только в конце XVIII века, когда в эпоху классицизма и массового каменного строительства известняк в Угличе стал применяться для изготовления декоративных деталей зданий и ряда конструктивных элементов – внешней кладки цоколей, подоконников, замковых камней, угловых вставок карнизов, «подставных камней» для петель и связей.

Небезынтересно отметить, что если многие лепные детали (барельефы, маски, гирлянды, акантовые листья, розетки и др.) могли поставляться в готовом виде, то белокаменные детали вытёсывались на месте артелями каменщиков, принимавших подряды на строительство зданий. Простые мастера из крестьян должны были не только вести кирпичную кладку, но и обрабатывать известняк. При этом в контрактах устанавливались расценки на гладкий камень, карнизную тёску и различные детали. Мастера выполняли многочисленные профили: полочки, валики, четверти, выкружки, «гуськи», «каблучки», скоции, астрагалы, составлявшие классический декор. Примечательно, что на колокольне Филипповской церкви белокаменная карнизная тёска, по сведениям расходных книг, насчитывала более тысячи аршин. Там же находилось множество других вытесанных из белого камня архитектурных деталей.

Многие украшавшие город величественные здания были, к сожалению, утрачены. В наше время столь же тягостно видеть, как при ремонтах старинных домов сбиваются фигурные профили подоконников и поясков, при сносе зданий утрачиваются целые массивы белокаменного декора. В отличие от лепнины и кирпичной кладки, редкие для наших мест каменные детали невозможно воссоздать. В равной степени вызывает сожаление утрата при ремонтах прочной и долговечной известковой штукатурки – используемый в наше время цемент лишает памятники старины ореола подлинности. Как важно сохранять не только градостроительную среду и архитектурные памятники, но и подлинные детали, имеющие, как показано здесь, собственную весьма интересную историю.

Евгений ЛИУКОНЕН

«Угличанин» №16 (571) от 25.04.2018 года